… бытие, мужское начало. Ида — проводник отрицательных токов, звук ТХА, что символизирует Луну, Шакти, энергию, женское начало. Оба эти тока, притекая в Мульдхару, накапливаются в виде спящей, “свернувшейся” потенциальной энергии — Кундалини. или шакти, поскольку Муладхяра считается женским, отрицательным полюсом тела. Положительный полюс находится в Сахасраре, внутри мозга (примерно под тем местом, где волосы на макушке образуют завиток, особенно заметный у детей). Практически в описанном способе “раскачивания” праны мы как бы стучим в обиталище Кундиляни ритмическими импульсами, будим ее, активизируем и поднимаем вверх по Сушумне в Сахасрару, по пути еще увеличивая ее потенциал, ее напряжение в других, пронзаемых ею чакрах.
Внимательно присматриваясь к этому процессу, можно заметить, что мы с помощью ритмических колебаний соединяем воедино положительный и отрицательный полюса, т. е. бытие и энергию, Шиву и Шакти.мужское начало с женским. Мы как бы совершаем внутренний духовный половой акт. Отсюда и воззрения шактов и практика тантры с ее ритуалом панчамакра — пять М (подразумеваются: Мадья — вино. Маиса — мясо, Матсья — рыба. Мудра — хлеб и Майтхуна — ритуальный половой акт). Здесь избран иной, более прямой и практический способ примирения двух противоположностей, приведение их к достижению внутреннего равновесия у обоих партнеров, олицетворяющих эти начала.
Ритуальным, однако, является не любой половой акт. Тантра обладает самой богатой среди йога-школ литературой, посвященной, главным образом, этой проблеме. Первое и важнейшее условие — осознание полового акта, как мистерии, священнодействия, добровольного и обоюдожелаемого взаимослияния противоположных начал. Его должны совершать двое и для двоих. Это принесение себя в жертву другому ради его наслаждения, стремление сделать это наслаждение наивысшим, довести его до экстаза, до взаиморастворения, до утраты чувства личности. Здесь мы через я — физическое подавляем и исключаем из триединства я — личность (говоря языком дзен — У-шин, главного врага в себе), принуждая его занять подобающее ему подчиненное место и избавляясь от власти пут, которые оно на нас налагает: эгоизма, собственничества, стяжательства, как стремление брать, а не давать, наконец, от его оценочной деятельности (добро — зло, хорошо — плохо, мое — чужое, и т. п.). Мужчина — женщина — тоже пара из этого ряда и, приводя к единству эти противоположности, мы воссоединяем и остальные, либо непосредственно в ощущениях, либо с помощью дальнейшей медитации над этим актом.
То, что изложено, лишь стержень тантры, согласующийся со смыслом Учения, в целом она куда более разнопланова. Но так или иначе, половой акт здесь всегда и прежде всего должен иметь духовный смысл, духовное содержание, иначе он теряет свою высшую ценность и превращается из таинства в чисто физиологическое отправление. Признак правильно совершенного ритуального полового акта — полное удовлетворение обоих партнеров, усталость и расслабленность у женщины, прилив бодрости и легкости у мужчины: энергия активизировалась и слилась с бытием,вошла в него.
(Кстати, именно конфликтом между этими двумя положительным и отрицательным началами, неравновесием их напряжений в теле человека, и объясняет йога- и мага-медицина возникновение большинства болезней, подразделяя их в зависимости от преобладания того или иного начала, на “положительные” и “отрицательные”.)


Х
Как, надеюсь, ясно читателю, выше приведено рассмотрение практик и взглядов разных йога-школ в какой-то мере отступление общеобразовательного характера. Однако, ценность его для нас не только в этом. С одной стороны, важно усвоить, что все эти секты и школы, включая и “мрачные”, “изуверские”, являются пусть более или менее дальними, но отростками того же самого дерева — Учения, и в основе своей содержат ту или иную его идею, более или менее развитую, сохраненную или искаженную, присутствующую лишь в виде отдаленного намека на исходный смысл, но все же присутствующую. Согласитесь, что жить и питаться, например, по образцу шава-вадинов может либо безумец, человек с патологическими извращенными наклонностями, либо тот, кто вопреки презрению и злобе окружающих, вопреки конвенциям, общепринятым взглядам и мнениям, преодолевая собственное отвращение, самого себя, заставляет себя делать все это и есть все это во имя некоей высшей цели. Иначе говоря, “в этом безумии есть логика”, и состоит она в борьбе с косностью мира форм и в первую очередь с косностью собственной такими вот крутыми, неудобоприемлемыми, самооскверняющими мерами. (В этом-то и дело! Разумеется, есть много иных способов подобной борьбы, не требующих такого самоотречения и самоунижения, вполне благоприличных, вызывающих почтение и восхищение окружающих... Но где гарантия, что тогда ведущим мотивом не станет тщеславие, жажда вознаграждения, жажда поклонения, привязанность к плодам своих действий? А ведь это одна из главных уз, от которых необходимо избавляться, но об этом разговор впереди...)
С другой стороны, читателю с аналитическими склонностями, видимо, интересно будет проследить, какие изменения с течением времени может претерпевать и каким искажениям может подвергаться та или иная здоровая в корне своем, но вырванная из общего контекста, идея, мысль или теория. Как пример подобного искажения, правда, с другого материка, но пример очень яркий, хочу указать здесь на практику ацтеков приносить в жертву Кетцалькоатлю (Пернатому Змею, одному из Великих Путников) сердец, вырываемых из груди живых людей, опирающуюся на обращение-призыв Великого Неизвестного:
“Никаких жертв, кроме чистых сердец, я не хочу. Если хотите почтить меня, дайте мне сердца ваши чистыми”. Эти-то слова и были со временем истолкованы “подобающим* образом. Буква и дух, не правда ли, лучше не придумаешь?
Попутно, чтобы ни у кого не возникло искушение (как это свойственно “европоцентристам”), на основании описания обычаев этих мрачных сект говорить о “восточном” варварстве и дикости, прошу вспомнить, во что различными сектами средневековья и современной “цивилизованной” Европы была превращена проповедь Путника Иисуса Христа, и что творилось и творится во имя его. Думаю, сравнения окажутся не в пользу европейцев.
Наиболее глубокую теоретическую разработку и широкое практическое применение из всех йога-школ получили все-таки четыре: Карма-йога, Бхакти-йога, Джнана-йога и Раджа-йога. Однако ограничимся лишь простым перечислением их, любознательный читатель найдет о них достаточно материала в других источниках.


XI
Благодаря описанным выше и другим подобным практикам и методам человек свергает неправомерно раздутое господство интеллекта (Я - "личность") или эмоций (“Я — физическое”), и ставит каждый из этих элементов 1на подобающее ему место. Образно: НЕЧТО (наводит порядок в своем доме. Так, человека, порабощенного эмоциями, т. е. не знающего своего истинного “Я (НЕЧТО), и с интеллектом, поставленным на службу этим эмоциям, можно уподобить гигантскому ящеру с огромным телом, брюхом, ногами и с черепом не крупнее куриного яйца. Человек, в котором властвует интеллект, рассудок, заслоняя его истинное “Я” и помыкая его телом, подобен маковой головке или редиске, пытающейся стоять на тонком хвостике. И лишь тот, кто сумел гармонично распределять в себе сферы действия каждого из этих трех компонент, вполне заслуживает имени Человека.
Последовательность подчинения этих двух низших элементов высшему “Я” такова:
а) подчинение “Я — физического” и его производных (эмоций, инстинктов и т.п.) своему истинному. “Я” с помощью “Я — личности”;
б) подчинение “Я — личности” (сознания, мыслей, оценок и пр.) высшему “Я”;
в) обращение “Я” к себе, внутрь себя, осознание своих сил, способностей и возможностей, своего могущества, своей сущности.
В такой последовательности излагались эти этапы в любой из происходящих от Учения религий. Христианское “умерщвление плоти”, “обуздание плотских страстей” и т. п.— не что иное, как подчинение эмоций разуму и воле. Того же корня и требования “не кради”, “не убий”, “не прелюбодействуй” и др. Позднее смысл таких требований был искажен, а то и полностью извращен рвением фанатиков, принимавших их как догму и насаждавших их в таком виде, ибо: “Учитель сказал!”. Потому-то эта закоснелая, догматичная церковщина в любой ее фо[“ме всегда была худшим врагом Учения, опошлением и пр фанацией его.
“Религия человека — это его разум. Час размышления стоит больше, чем шестьдесят лет поклонения богу!”— это сказал не кто-то из великих безбожников, а основатель ислама Магомет, по легенде неграмотный. И эти слова — в духе Учения.
Следующий этап — подчинение интеллекта высшему “Я”. До такой проповеди дошли только немногие из древнейших религий, среди приверженцев которых уже были те, кому нужно было ее адресовать, т. е. успешно одолевшие первую ступень. Требование “победить интеллект” кажется дико звучащим. Важно, однако, не что сказано, а как понято. Дело в предрассудке, вернее, в положении, ради торжества которого человечество принесло немало жертв, и с увеличением числа этих жертв приобретение казалось наделенным завышенной ценностью. Чем дороже мы платим за что-то, тем более значительной кажется нам эта вещь, идея, достижение, т. е. субъективная цена подменяет здесь собою объективную ценность.
Эта иллюзия уже принесла человечеству немало бед.'. Одно из ее порождений — перенесение ценности того, что человек имеет, на самого человека. Из-за этого богатство становится притягательным и, в первую очередь, для людей, стоящих на низкой ступени духовного развития, тщеславных, алчных и завистливых и, поскольку эти страсти правят ими и их интеллект подчинен этим страстям — неумных. Разум их вырождается в ловкость и хитрость. Атмосфера постоянной грызни и страха вырабатывает в этих людях тупую жестокость, злобу, лживость и подлость. Продолжать, я думаю, излишне.
Не хочу, однако, быть неверно понятым. Выше было сказано, что все пути равны и равно уважаемы, следовательно, ПУТИ подобных людей столь же важны, как и пути мудрецов и гигантов духа, истинной гордости человечества. Несправедливость тут лишь кажущаяся, чувство это происходит от непонимания сущности эволюции. Мерзавцы и подонки так же нужны человечеству, как и благородные рыцари, святые и гении. Каждый акт одновременно и причина и следствие, действие и побуждение к действию, к реакции, вызов. Существование негодяев любого рода необходимо понимать, как толчок к борьбе против них, как стимул к сопротивлению, внутреннему либо явному, наконец, как дурной пример, которому не стоит следовать.
Все без исключения, что существует, наличествует — в равной мере необходимо и оправдано. Все, что происходит вокруг нас, адресовано нам так же, как вопрос учителя, заданный не нам, побуждает нас думать над ним и является вызовом. Нас касается все, и чем шире это “все”, чем большую ответственность за окружающее мы ощущаем, тем больше мы люди, тем больше мы свободны. Но так же, как оправданность зла не исключает нашего сопротивления ему, так и то, что все происходящее вокруг есть вызовдля нас, вовсе не определяет ни характера нашей реакции на такой вызов, ни обязательного принятия его. Если на меня лает собака, это вызов, но я не обязан лаять в ответ, как и вообще реагировать на нее. Узел обстоятельств может вынудить меня к этому и даже задать форму реакции, но независимо от этого вынужденного акта я не должен и не могу себе позволить стать рабом трусости или злобы, я обязан быть внутренне спокойным, невозмутимым, непричастным. Это очень важное положение, внешне впадающее в противоречие со сказанным выше о всепричастности посвященного в Учение, однако и это противоречие лишь иллюзия. Не надо забывать, что в каждом из нас заключено три элемента, образно говоря, в каждом из нас обитает зверь, человеки бог, и только последний — наше истинное “Я”, которое всегда должно оставаться не актером, а зрителем, не марионеткой, а кукольником, надо быть собой. Я могу выпускать на волю зверя, могу поручать то или иное дело человеку, но не могу позволить, чтобы тот или другой выходили из повиновения или командовали мной, и, в принципе, они и не способны на это. Но беда в том, что внешний мир, мир форм, “Я” воспринимаю не напрямую, а через “Я — личность”, и, если его оценки не верны, окрашены эмоциями “Я — физического”, образ окружающего возникает передо мной замутненным и искаженным. В этом случае “Я”, ослепленный, теряю способность выступать как аргумент эволюции. как внутреннее обстоятельство, и не могу настроить свое триединство синхронно назначенному ему ПУТИ. В результате ПУТЬ скрывается за туманом иллюзий, и человек, пораженный этим недугом, блуждает в потемках, пытаясь ухватить призрак или гоняясь за миражами. Раб иллюзий неизбежно становится и рабом внешних обстоятельств.
Из этого следует положение о непривязанности, которое может быть сформулировано следующим образом: что бы ты ни делал, делай это наилучшим образом, но ради самого труда, а не из страха, тщеславия, надежды на награду, плату — т. е. не ради каких бы то ни было плодов своего труда.Именно этот принцип Учения лег в основу упоминавшейся Карма-йоги.
То, что ты делаешь, ты должен делать, и, поскольку ты должен, делай это, не рассуждая, хорошо это или плохо, выгодно или опасно. Потом ты можешь позволить своему рассудку заняться оценкой и рационализацией своих действий, но это потом. Когда надо действовать, самый неприятный и опасный спутник тот, кто хватает тебя за руку и говорит: “Нет, погоди, сперва подумаем, не выйдет ли чего...” Это, однако, не означает, что надо всегда повиноваться первому же импульсу. Так следует поступать лишь когда ясно видишь ПУТЬ, когда эти импульсы-приказы отдает истинное “Я”, видящее мир не в кривом зеркале иллюзии, а таким, каков он на самом деле. Иначе говоря, действовать не рассуждая, вовсе не значит метаться и дергаться, хватаясь за все сразу, это означает разумное действие, действие в состоянии Му-шин.
Тем, кто не достиг еще равновесия в триединстве, и, особенно, начинающим, следует рекомендовать “воздержание от действий”, т. е. им не следует ничего предпринимать до тех пор, пока они не ощутят настоятельной необходимости именно в этом действии, и какое-то время даже пытаться сопротивляться этой необходимости. Это одно из наиболее действенных упражнений для подчинения себе “Я — физического” и “Я — личности”, обуздания их.
Из непривязанности вытекает и весьма важное положение о цели и средстве. По мысли Учения любая вещь, предмет, действие могут играть роль и цели и средства. Путник всегда должен определять, какую функцию несет данный предмет или вещь, и относиться к этому соответственно.
Так, некто покупает пианино не умея играть, из престижных соображений. (То, что он “хочет” учить своих детей музыке и т. п., как правило, рационализация, т. е. обман себя и окружающих.). В этом случае он преследует цель иметь пианино (“как в каждом порядочном доме”), и пианино становится само в себе целью. Но, положим, этот некто — музыкант, композитор, тут пианино есть средство и может быть приравнено к предметам первой необходимости.
Потому-то Учение хотя и призывает ограничивать свои потребности и довольствоваться необходимым, не налагает на Путников никаких прямых запретов. Можно добиваться богатства, влияния, жить в роскоши,— само по себе это ничего не значит. Важно, чтобы это богатство, влияние или роскошь “работали” на высокую, прекрасную цель, были средством для ее достижения. Позиция Путников в этом смысле такова: все, чем мы пользуемся в атом мире, нам не принадлежит. “Обладание” чем-либо не более как иллюзия. В то же время нам принадлежит все. Можно сказать, что все, чем мы обладаем, мы берем взаймы у Бога для выполнения назначенной нам работы, по насущной необходимости, и должны вернуть, после того, как необходимость в данном орудии исчерпана. С этой точки зрения стяжательство и алчность выглядят попросту смешными...


XII
Выше мы упоминали об УЗАХ, от которых необходимо избавляться Путнику. Остановимся на них подробнее.
Первой — по порядку важности избавления от нее — считается заблуждение на счет своего ”Я”. Об этом уже было много сказано: наше истинное “Я”— “бог”, а не “человек” или “зверь”, ему подчиненные. Но для окончательного избавления от этого заблуждения надо не просто понять это, надо стать богом и быть им, смотреть на мир его глазами. Этому надо учиться. И здесь, как помеха, выявляет себя другая уза — сомнение,существующее в нескольких формах.
На первом месте здесь — сомнение в Учителе,в гуру. Чтобы уяснить себе вред этого сомнения, надо понять статус гуру,принятый у Путников, так как он очень отличается от обычного взгляда на учителя, “того, кто учит”. Гуру не учит, он помогает учиться. Учишься ты сам. Гуру может быть тот, кто в освоении Учения, постижении истины продвинулся дальше, чем ты, кто по праву носит звание Путника. Это отнюдь не значит, что он само совершенство, идеал, образец для подражания. У каждого из нас свой ПУТЬ, и подражать ПУТИ другого — значит отходить от себя, от истины. Ищи свой ПУТЬ и следуй ему. Каждому свое. Разница между гуру и учеником лишь в том, что первый уже переживал ситуации, которые ученик переживает впервые, и может дать совет, как он поступал в подобных случаях и чему научился при этом. Затем, он может обсуждать с учеником то или иное положение Учения, указывать на его ошибки и заблуждения, обращать внимание ученика на упущенные, детали и тонкости, давать ему темы для медитаций, упражнения для развития тех или иных качеств и способностей, оценивать достижения ученика, но и только. Это скорее старший и более опытный товарищ, чем учитель. Наилучший вариант отношений гуру и ученика — отношения мудрого и любящего отца с исполненным уважения и стремящимся к мудрости сыном. В этих отношениях нет и тени насилия. Они обоюдно добровольны и свободны: гуру выбрал себе этого ученика, и ученик выбрал этого гуру. Каждый волен в любую минуту, если почувствует в этом нужду, прервать эти отношения. Никакой властью над учеником, кроме своего авторитета,гуру не обладает. Тут нет противоречия с упомянутым отрицанием авторитетов по той причине, что гуру не идол, не образец. Его авторитет тождественен уважению к нему ученика и равен ему. Но именно поэтому авторитет гуру для ученика должен быть наивысшим и непререкаемым, не подлежащим даже малейшему сомнению.Если такое сомнение возникло, то отношения гуру и ученика уничтожаются сами по себе: либо гуру для ученика человек компетентный, либо нет, одно из двух. Что бы гуру ни делал, как бы он ни поступал — он всегда прав, ибо это его ПУТЬ. Но его индивидуальный ПУТЬ, конкретный ПУТЬ его формы — одно. Учение — совсем другое. Ученик должен различать это и его право выяснять у гуру это различие. Это не значит, однако, что гуру полностью подотчетен ученику. Он может и должен сообщать ему лишь то, что будет принято и понято правильно. Если ученик недостаточно подготовлен для восприятия данного положения, он может сделать из него неверные выводы и этим причинить вред себе или другому. Первая же заповедь гуру, как впрочем и всех Путников, не вреди! Но вновь-таки понимать ее надо в духе Учения, иначе говоря, надо избегать нанесения большего объективного вреда, предпочитая ему вред меньший. Ампутируя больному ногу, пораженную гангреной, врач причиняет ему вред, но что такое утрата ноги по сравнению с утратой жизни! Важно лишь то, о чем говорилось раньше: что бы я не совершал — “добро” или “зло”, я должен делать это без привязанности, без чувства злобы или тщеславия, должен выступать как Провидение, как Рука Божья, потому что я и есть эта Рука или перчатка на ней.
Из упомянутого умолчания у ученика могут возникать две другие формы сомнения: сомнение в Учении и сомнение в методе, который избрал гуру. Первое идет от недостаточного понимания главных положений Учения; второе — плод самоуверенности и гордыни, ибо в этом случае ученик пытается учить учителя, как учить себя.
Третья УЗА — вера в действенность добрых дел, т. е. убеждение в том, что творя “добро” и избегая “зла”, мы становимся лучше и выше. Но единственное “добро”, которое мы можем совершить — это наилучшим образом выполнять то, что предписывает нам ПУТЬ, наша судьба, и творим ли мы таким образом дела “злые” или “добрые” — не наша вина и не наша заслуга.
Четвертая УЗА — чувственность. И в это слово вкладывается иной смысл, чем обычно принято. Для Путника это порабощенность чувствами, привязанность к ним, неумение обуздать их, и, в результате,— жизнь иллюзиями. Чувственность наиболее сильно удерживает нас в сознании различий, о котором мы упоминали выше.
Пятая УЗА — злая воля (неправое желание).Если ребенок хочет луну с неба, такое желание кажется ему вполне осуществимым, и он страдает, когда эту луну ему не дают (“Не хотят дать!”). Но люди на каждом шагу уподобляются этому ребенку, хотя объективная невыполнимость их желаний более скрыта и не бросается в глаза. Когда мы, несмотря на все усилия, не достигаем желаемого, мы начинаем рассуждать, что если бы поступили не так и сделали бы не то, а другое, то мы бы, конечно... Слишком много бы. Мы не могли поступить иначе, чем поступили, потому что таков наш ПУТЬ. Мы необходимо должны были поступить так, и результат наших действий необходимо должен был быть таким, каков он есть. Это бы возникает только из наших рассуждений апостериори, после того как дело сделано. Реальность такова, что независимо от нашего желания мы получим то, что нам предназначено, и не получим того, что лежит вне пределов нашего ПУТИ. Отсюда Путник делает выводы:
а) никогда и ни в чем не завидовать кому бы то ни было, ибо каждому дано по его ПУТИ, равно доброго и злого;
б) насколько можно яснее ухватить направление и границы своего ПУТИ, основываясь на том, что объективно нам дано. Безусловно, это познание относительно, но лучше оно, чем блуждание в потемках;
в) не придавать излишнего веса своим желаниям и стремлениям, удачам и неудачам, всегда сохранять равновесие и спокойствие духа.
Что касается “злой воли” в буквальном смысле, как желания зла кому-то, одна из заповедей Путников: отказ от мести, от возмездия или возмещения. С одной стороны, любое такое желание есть привязанность, с другой — в мире за все есть воздаяние. Не обязательно сразу и в той же форме, но обязательно наступающее. Если мы видим в чем-то большое зло, то следует искать рядом, тут же, не меньшее добро. Иначе говоря, удаляясь от отрицательного полюса данной ситуации, мы находим ее положительный полюс и занимаем срединное положение между ними, нейтральную позицию.
УЗА шестая — привязанность к миру форм —проистекает главным образом из заблуждения относительно своего “Я”, скрытого отождествления себя одной из форм. Умом человек может принимать то, что его истинное “Я” не есть форма, но чувствует себя формой и продолжает жить ее жизнью.
Если избавление от первой УЗЫ предусматривает принятие нового взгляда на свое “Я”, то теперь речь идет об осуществлении этой новой позиции в своей обыденной жизни, от самых крупных ее событий, до самых незначительных мелочей. Так, я могу верно понимать сущность своего “Я” и стремиться искренне освоить Учение, но в то же время ждать от этого чисто практической выгоды для себя, т. е. для формы, заключенной в систему мира форм, ибо выгода есть одна из его иллюзий. С другой стороны, я могу стремиться вырваться из пут формального мира ради обретения свободы, ради жизни более высокой и совершенной, которая рисуется мне как бы наградой за мои усилия и старания. В итоге я оказываюсь в плену у седьмой УЗЫ — привязанности к высшему миру, поддаюсь иллюзии той же выгоды, той же награды. Тот, кто хочет стать святым, может, добиваясь этого, потратить всю свою жизнь — и попусту. Нужно не хотеть стать святым или богом, а быть им. Метод кнута и пряника тут совершенно неприменим: где нет “добра” и “зла”, нет “награды” и “кары”.
Восьмая, девятая и десятая УЗЫ — гордыня, самооправдание v невежество, в подробном разборе не нуждаются. Все они играют в основном тормозящую роль в духовном развитии человека. Так, гордыняможет проявлять себя тем, что мы переоцениваем достигнутое нами и начинаем видеть в этом “свою заслугу”, желая получить за нее “награду”, которую не получаем и обижаемся, и теряем интерес к дальнейшему совершенствованию. Либо мы забрасываем это совершенствование из-за обычной лени и -прибегаем к самооправданию:мол, нам помешало то или другое, не было времени, много дел и т. д. В результате лень превращается в узаконенную помеху и действительно становится такой, ибо с помощью самооправдания мы всегда найдем для нее соответствующие благообразные одежды. Невежество зачастую мешает разобраться нам в том, с чем мы сталкиваемся в жизни, сделать для себя верные выводы из того или иного явления, события, ситуации.


XIII
Несведущему человеку Путники могут показаться чем-то вроде разновидности верующих, сектантов. Тогда естественно возникает вопрос: “Если это церковь или секта, то как она организована, какова ее структура?” Увы, думающий так будет разочарован — никакой фиксированной структуры или организации у Путников нет. Это не секта, не религия, не группировка, это, если можно так сказать, течение, т. е. некое неопределенное количество людей, объединенных лишь общим подходом к миру, к жизни и ее проблемам, общими воззрениями, -возможно (что, однако, имеет мало значения),— общностью происхождения. Как же в таком случае Путники узнают друг друга? Вопрос этот сложен, вновь-таки, для человека “со стороны”, но не представляет затруднения для самих Путников. Во-первых, Учение само по себе остро нацелено на развитие у своих адептов интуиции — это один из ответов. Второй — отношение Путников к определенным житейским и мировоззренческим проблемам. Каких-либо ограничений или запретов, наказов в отношении еды, питья, одежды (кроме тех, что наложит на себя сам Путник) Учение не налагает. Я могу пить только воду и соки и есть лишь фрукты и овощи, но с тем же успехом могу пить вино и есть бифштексы, могу ходить голым, в рубище или одетым по последней моде. Единственное чего я должен избегать — привязанности. Вот эта-то непривязанность и создает тот особый стиль жизни Путников, по которому брат легко узнает брата.
Большую роль тут играет и символика. Значение некоторых из принятых у Путников символов я хочу объяснить. Первый из них — ПОСОХ. Это знак ПУТИ, опора и постоянное напоминание об этом ПУТИ, о том, что ты — ПУТНИК. В древности такой посох имел еще и наконечник, как у дротика и был не только опорой, но и оружием. В этом тоже был заключен смысл:
Путник ведь еще и воин ПУТИ, воин в походе, на боевой тропе.
КОЛЬЦО или БРАСЛЕТ имеют космогонический смысл. Традиционно его делали из простого металла (медь, бронза, железо и т. п.) или камня, без украшений, и носили чаще на левой (сердечной) руке. Это, однако, особого значения не имеет. Смысл символа — вечное, вновь и вновь повторяющееся возвращение каждого из нас, каждой вещи и каждой формы к той же самой точке, той же ситуации, в тот же мир и в то же время. Кольцо — элемент спирали, а в пространственном представлении Путников УНИВЕРСУМ и выглядит как замкнутая, лежащая на боку, спираль. Простота исполнения кольца важна лишь для подчеркивания его символической роли и как напоминание о принципе непривязанности. Еще одно толкование смысла:
кольцо есть элемент цепи, которой мы все прикованы к Великой Колеснице ПУТИ, КОЛЕСНИЦА с ЯРМОМ — еще один символ Путников.
Иной символ и предмет для медитации — Зеркало. Глядя в него, мы видим не отражение нашего мира, а мир иной, антимир.Зеркало — как бы окно в этот антимир, окно нам доступное. Оно же напоминает и о жесточайшем детерминизме Универсума. В самом деле, могу ли я шевельнуть пальцем, чтобы мой двойник, по ту сторону зеркала, не повторил этого же движения?
Часто Путники носят амулеты или талисманы. Отношение Путников к этим вещам тоже характерно и вполне согласуется с их стилем жизни. Многие теории говорят о влиянии амулетов и талисманов на жизнь, здоровье, удачу человека, приписывая подобные свойства лишь драгоценным и полудрагоценным камням и металлам. С точки зрения Путников такой подход по крайней мере ошибочен. Талисманом или амулетом может быть любая вещь или предмет, независимо от его нарицательной (рыночной) стоимости. Путники часто профессионально занимаются изготовлением амулетов из камня, дерева, кости, металла. При этом, разумеется, для мастера важны свойства материала, обуславливающие возможность его обработки, придания нужной формы и т. п. Но гораздо важнее сам процесс изготовления амулета и дальнейшее обращение с ним. Амулет надо не просто вырезать из камня, дерева и др., надо еще “насытить” его соответствующим психическим излучениеммастера, “вдохнуть в него душу”. Поэтому мастер, принимаясь за работу, должен вызвать у себя определенную психическую настройку, иначе его старания будут впустую. Во-вторых, особыми упражнениями он должен создать в себе избыток этой силы, которой он и наделит свое произведение. В-третьих, тот, кому предназначен амулет, должен относиться к нему как к живому существу, заботиться о нем, оберегать его от порчи и повреждений, время от времени, так же как и мастер, передавать ему часть своей жизненной энергии. Амулет, таким образом, является как бы аккумулятором этой энергии, ее “банком”, который при необходимости ссужает ее нам, поддерживает в нужную минуту. Кстати, именно из воззрений Путников и развилась современная наука психотроника.
Вкратце суть дела в том, что любой предмет или объект создает вокруг себя некое энергетическое поле, которое в свою очередь влияет на окружающую его среду. Соответствующими операциями это поле и его воздействие могут быть многократно усилены и специализированы. Чем дольше и регулярнее предмет подвергался такой правильно производимой “подзарядке”, тем большей силой воздействия он обладает. Именно поэтому Путники так ценят амулеты, особенно древние, сила которых, как правило, очень велика. Однако тут, как, впрочем, и в обращении буквально с любыми вещами, необходима осторожность, и вот по какой причине.
Всякий, без исключения, предмет несет в себе как бы отпечаток духа своего хозяина или ряда их. Если этот человек или эти люди питали грязные, злые чувства и мысли, то такой же недоброй энергией заряжался и сам предмет. Можно сказать, что от него исходит отрицательное излучение, что он оказывает на того, кто им обладает, дурное, злое влияние. Если же некий амулет использовался сознательно для причинения зла, то такое влияние может быть чрезвычайно сильно, даже губительно. В подобных случаях необходимо, раскрыв это свойство амулета, либо нейтрализовать его, что трудно и не всегда удается, либо от него избавиться. Точно так же любые наши вещи, даже новые, могут быть по отношению к нам “доброжелательными” или “недоброжелательными”. Тут можно говорить о некой естественной симпатии или антипатиимежду предметами и данным человеком. То же касается и определенных мест, действий, чисел и т. д. Каждый, кто достаточно наблюдателен, замечал, что некоторые вещи "любят" или “не любят” его, как бы стараются нарочно причинить ему вред, портятся, не повинуются ему и т. п. Или то, что в какие-то определенные дни нам почему-то не везет, как бы мы ни старались. Такие взаимосвязи между отдельными объектами известны Путникам с древнейших времен. На их основе были затем развиты учения о талисманах, приметах, числах, благоприятном и неблагоприятном цвете, астрология и другие оккультные науки. Правда, со временем они были так искажены, что это сводило на нет их практическую ценность, даже когда они сохраняли под шелухой наносов разумное зерно. Зерно же это заключено в том, что каждый должен по мере сил обнаруживать источники благоприятных и неблагоприятных для него конкретно влияний и, избегая вторых, прибегать к помощи первых.
Конечно, существуют многие источники более общего и широкого воздействия, некие общие положительные и отрицательные закономерности. Каждое из них воздействует на человека не само по себе, а в целом комплексе сил, образующих между собой крайне сложные и запутанные переплетения, представляющие часть того узла обстоятельств, через который и осуществляется наш ПУТЬ. Рассчитать все его составляющие мы, конечно, не в состоянии. Положение затрудняется и тем, что все элементы этого узла диалектичны, а не статичны в раз и навсегда утверждены, и любое их сочетание, хотя бы чуть видоизмененное, оказывает уже иное, порой совершенно противоположное воздействие.
Вообразим теперь, что нам все-таки удалось сделать такой расчет. Но он был бы действенным лишь в случае” когда человек, относительно которого этот расчет произведен, был бы абсолютно пассивной, лишенной малейшей самостоятельности игрушкой внешних сил и обстоятельств. Такого на деле не может быть, ибо человек есть обстоятельство внутреннее, которое в зависимости от степени его свободы всегда проявляет себя, больше или меньше, и соответственно изменяет все составляющие этого узла. Более того, с возрастанием степени… Продолжение »