Отражение в Уме, как в зеркале Души.

                                            ПРОКЛ

         ПЛАТОНОВСКАЯ ТЕОЛОГИЯ 2          

                          КНИГА II

                         СВЕРХСУЩНОСТНОЕ НАЧАЛО ВСЕГО

      (Сокращённая копия оригинала с комментариями А.    Житникова, помещёнными в круглые скобки)

                                            Первая часть

Общие определения, относящиеся к сверхсущностному началу всего.  Логический вывод о едином начале всего, основанный на рассмотрении единого и множества

… Все сущие и все природы сущих с необходимостью являются либо только многим — и в этом случае среди них нет ничего единого ни в каждом отдельном сущем, ни во всех них вместе взятых; либо только единым — и тогда нет никакого множества, а, напротив, все сплочено в единой и тождественной силе бытия; либо же сущее должно выступать как многое и единое, с тем чтобы, с одной стороны, над сущими не  властвовало множество, взятое само по себе, а с другой — чтобы мы  не были вынуждены смешивать в тождестве между собой даже противоположное, словно все вместе взятое…. Возможны три названных подхода;… необходимо исследовать каждое из предложенных представ­лений <...> разобрав все те неверные выводы, к которым могли бы прийти избравшие для себя каждое из них, и как результат узреть истину — такую, какова она на самом деле.

                              1. Сущее не есть многое без единого

… Если допустить, что сущее есть многое, причем именно такое, каким мы его обозначили с самого начала — возникающее, когда еди­ного никоим образом не существует, то подобное допущение приведет ко множеству невозможных выводов.

1. 1.      При этом, окажется совершенно скрытой вся совокупная природа сущих,— и это несмотря на то, что нет ничего, что было бы неспособно непосредственно участвовать в едином… Все сущее есть либо нечто единое, либо ничто, и при этом нечто есть сущее и единое, ничто же вообще не является сущим… Если многое существует, то каждый предмет в нем — это нечто, если же каждый такой предмет — ничто, то и многое не сможет прийти в бытие;… имеется только такое многое, которое образуется с каждым <нечто>… Если <сущее> есть многое, но никоим образом не единое, то оно не будет и многим, поскольку само такое никоим образом-не-единое уже не будет чем-то единым. Что же не есть единое, тем более не является и многим; в самом деле, в этом случае с необходимостью не будет существовать самого того, из чего образу­ется многое.

1. 2.      … Если существует такое многое, о котором было сказано (выше), - то все <оно> оказывается бесконечно-беспредельным; даже если ты возьмешь какую-либо часть этого беспредельного, она будет собственно-беспредельным, поскольку само то, частью чего она является, беспредельно, как беспредельна и каждая его часть… Допустим, что среди многого будет отобрано нечто — то, о чем мы говорим как о не-едином; разумеется, по своей природе оно будет мно­жеством: коль скоро оно располагается среди сущих, то не окажется ничем. И если оно есть множество, то, в свой черед, также состоит из многих и само есть многое; и если ты возьмешь любую часть последнего многого, то тебе вновь покажется, что оно есть не единое, а многое. К этой части вновь применимо то же самое рассуждение; следовательно, каждая часть <такого многого> (даже именуя которую «каждая», мы впадаем в непростительное заблуждение) на равных основаниях будет множеством, причем эта, так сказать, каждая часть окажется беспредельным, более того, бесконечно-беспредельным мно­жеством… Не будет ничего, что не было бы таковым, коль скоро даже часть многого сама окажется многим, и то же будет касаться части части — и так до бесконечности; в самом деле, ни мно­жество, ни бесконечность в отсутствие природы единого никогда не остановится в своем поступательном (и беспредельном) движении…
2. 3.       Пред­ставить себе сущее как беспредельно-бесконечное невозможно ни перед лицом истины, ни в связи с самим нашим замыслом… Если сущее беспредельно-бесконечно, то его невозможно ни познать, ни изыскать, поскольку любое беспредельное, разумеется, невоспринимаемо и непо­знаваемо.     И если существует беспредельно-бесконечное, то окажется, что имеется нечто, еще более беспредельное, чем само беспредельное; а если есть более беспредельное, то само беспредельное менее беспре­дельно; менее же беспредельное, не будучи беспредельным во всех отношениях, очевидно, окажется ограниченным в той мере, в которой оно не достигает природы беспредельного… Если имеется нечто, выступающее по отношению к беспредельному как множество, и оно окажется более беспредельным именно в качестве множества, то будет существовать и нечто большее, нежели беспредельное, и послед­нее окажется меньше другого, играющего роль множества; однако это невозможно. Значит, беспредельно-бесконечного нет… Если существует многое без единого, то оно бесконечно-беспредельно, что невозможно…. Если нет единого, нет и многого (иначе в чём оно могло бы быть множеством).
3. 4.       … Если все многое не едино, то и каждое, и все будет тождественным, естественно, в силу обладания неким свойством, и поскольку они — не-единое, то это свойство — лишен­ность единого. И так как все вещи равным образом лишены единого, в этом отношении они будут иметь положение, подобное друг другу. Предметы же, находящиеся в похожем положении в силу самого подобия их положения, очевидно, оказываются подобными друг другу… Многие подобны друг другу, так как лишены единого… Вследствие этой самой лишенности они также будут совершенно неподобными… Подобному необходимо обладать свойст­вом тождественности, и потому те предметы, которые не имеют тож­дественности ни в чем, не будут и подобными. Те же, которым присуще тождество в каком-то отношении, обладают также свойством быть едиными… Предметам, лишенным всякого единого, не будет свойственно и тождество в каком бы то ни было отношении… Многое как тождественное оказывается одновременно и подобным, и неподобным, что невозможно… Столь же невозможно, чтобы многим было то, что ни в каком отношении не является единым.

1. 5.      … Многие,… будут и тождественными, и иными друг другу в одном и том же отношении… Если допустить, что все они равным образом лишены единого, то, поскольку все они обладают одной и той же лишенностью, вследствие этой самой лишенности они будут тождественными (ибо обладающее одним и тем же положением тождественно в смысле обладания, а то, что лишено одного и того же, тождественно в силу лишенности); однако поскольку каждый предмет из многих лишен всякого единого, то сами многие оказываются иными друг другу… Если тождественным среди многого выступает единое, то никоим-образом-не-единое не будет тождественным ни в каком отношении… Многие тождественны и не тождественны друг другу. Если же они тождественны и не тождественны, то очевидно, что они также иные друг другу; ведь тождественное и не тождественное как не тождественное не тождест­венны именно в качестве иного, а не по какой бы то ни было другой причине.

1. 6.      … Многое, если нет единого, оказывается одновременно движущимся и неподвижным <в одном и том же отношении>… Если каждая часть многого будет не-единым, то в силу лишенности единого она окажется неподвижной, ибо если бы каждое не-единое изменялось, то оно обладало бы единым, так как лишенности, вызывая изменения, разумеется, влекут изменяющееся к обладанию… Многое, являющееся именно многим, а не единым, в силу лишенности единого застыло в неподвижности. Однако… остановку мно­гого, невозможно себе даже вообразить… Все покоящееся располагается в одном и том же виде или месте; все же, располагаю­щееся в одном и том же, находится в одном и том же едином, так как тождественное тому, в чем оно располагается, есть единое… Все покоящееся существует в некоем едином... Мно­гое не участвует в едином, а не участвующее в нем никак не может располагаться в каком бы то ни было едином; тому же, что не находится в едином, не положено и покоиться, поскольку покоящееся, разумеется, пребывает в едином и тождественном… Многое не мо­жет покоиться и оставаться неподвижным… Одно и то же и в отношении одного и того же своего свойства (я имею в виду лишенность обладания единым) оказывается и движущимся, и неподвижным;… неподвиж­ное и покоящееся должно казаться движущимся в той мере, в какой оно является неустойчивым.
2. 7.      … Если единого никоим образом не существует, но если все и каждое — не-единое, то не будет никакого числа сущих… Часть числа, монада, есть единое, и данное определение относится к любому числу… Пентада появляется, если есть пять монад, а триада — если три; однако эти самые триада и пентада в каком-то смысле оказываются (Атумонадо)генадой (генно/буквенной атумонадой думного мыслеформирования, а через него, - и миропроявления. А. Ж.)… Если ничто не является единым, то не будет существовать ни части чисел (геномонад), ни их самих как целых. Ибо каким образом могло бы существовать какое бы то ни было число, в то время как единого нет? Ведь единое — это начало чисел (и букв), и поскольку не будет начала, то не сможет существовать и то, что происходит от него… Если единого нет, то нет и ни одного числа (и ни одной буквы).

1. 8.      … Если нет единого, то не будет и знания ни о чем среди сущего… Тогда невозможно ни говорить, ни размышлять о каком бы то ни было сущем… Само каждое и все то, о чем мы могли бы утверждать, что на нем запечатлена природа единого, не существует, поскольку единого нет… Ни о чем нет ни речи, ни знания, ибо речь, если только она совершенна, есть единое, образующееся из многого; то же касается и знания, поскольку в нем познающее образует некое единое с познаваемым. И коль скоро нет соответствующего единства, то одновременно не будет и познания каждого, а равным образом нет речи о том, что мы познаем; кроме того, неизъяснимая беспредельность, существующая среди каждого, в силу необходимости всегда будет ускользать за пределы знания… Каждое из того, к чему стремится обратиться познающее, в силу того что оно представляется (доязычески)беспредельным, будет избегать возможности его познания; познающее пытается достигнуть и коснуться его, хотя прикосновение к нему, так же как и дости­жение его, невозможно.

2. Сущее не есть единое без многого

1. …Если есть только единое, единое-в-себе, то нет ни­ чего другого (ибо при таком допущении не будет не только единого, но и многого, так как единое и другое вместе взятые — это нечто боль­шее, чем единое, а не одно лишь оно) и среди всего не будет ничего целого, как и обладающего частями… Все то, что имеет части, есть многое, а любое целое содержит в себе части. Единое же никоим образом не является многим; следовательно, оно не есть целое и не обладает частями.

2. … В этом случае ничто не сможет иметь начала и конца… Обладающее началом, серединой и концом де­лимо на части. Единое же неделимо и у него нет частей… У него (Единого) нет ни начала, ни середины, ни конца.

3. Ни у одного сущего не будет фигуры… Все то, что обладает фигурой, является либо прямым, либо округ­лым, либо смешанным… Если сущее прямое, оно обладает частями — серединой и крайними точками (Та акра). Если оно округ­лое, значит, одно в нем выступает как середина, а другое — то, в соотношении с чем выделяется середина,— как края (ест^ата). Если же оно смешанное, то состоит из еще большего числа частей и тем более не есть единое.

4. …  <Сущее> не будет находиться ни в самом себе, ни в другом… Располагающееся в другом само оказывается другим по отношению к тому, в чем оно располагается (Имя сущее и вещь, этим Именем сущим именуемая, идеома сути данной вещи)… Коль скоро существует одно единое и нет ничего другого, располагаться в последнем означало бы не находиться нигде и никакое сущее не смог­ло бы оказаться в другом… Пребывающее в самом себе, разумеется, будет одновременно и содержащим и содержимым, в нем «содержать» и «содержаться» окажутся отнюдь не тождественными, и потому, стало быть, речь о них не будет одной и той же… И в данном смысле будут существовать два, а вовсе не одно лишь единое.

5. … Никакое сущее не будет <покоиться или> дви­гаться… Движущемуся необходимо перемещаться <или изменяться>, перемещающееся же всегда оказывается в другом; между тем то, что в случае, когда существует только единое, ничто не может находиться в другом… Значит ничто сущее не может перемещаться <или изменяться>… Все покоя­щееся должно располагаться в одном и том же, а пребывающее в одном и том же находится в чем-то одном и том же. Однако единое не располагается ни в чем одном и том же, так как пребывающее в чем-то находится либо в самом себе, либо в другом;… единое не заключено ни в самом себе, ни в другом… Ничто сущее не находится в чем-то одном и том же и потому не покоится.

6. … <Сущее> не может быть тождественным и иным чему-либо… Коль скоро не будет ничего, кроме единого-в-себе, оно не будет ни тождественным, ни иным другому, так как ничего другого среди сущего попросту нет; самому себе оно не будет иным, поскольку тогда оно оказалось бы многим, а не единым, а также тождественным, ибо тождественное подразумевает бытие в другом, и вовсе не является единым-в-себе… Такое единое есть просто единое, поскольку оно не является многим, тождественное же всегда тождественно другому.

1. 7.      … <Сущее> не может тогда быть подобным и не подобным чему-либо… Все подобное хотя бы в ка­ком-то отношении имеет свойство тождественности, а не подобное — свойство инаковости… Рассматриваемое единое не будет обладать каким бы то ни было свойством <...> и ничто другое, кроме единого, которое никоим образом не существует, коль скоро имеется лишь само единое.

1. 8.      … <Сущее> в этом случае не сможет ни соприкасаться, ни пребывать в обособленности, коль скоро, кроме единого, нет ничего другого… Как могло бы быть отделенным или соприкасаться с чем-либо то, чего даже не существует?... Само единое не отделено от самого себя и не соприкасается с собой, так как соприкосновение и отдельное его расположение оказались бы какими-то его свойствами. Единое же, разумеется, не обладает никакими свойствами, другими ему самому…
2. 9.      …  <Сущее> не будет также равно или не равно <самому себе или> какому-либо <другому> сущему… О равном и неравном говорится как о другом по отношению к другому; однако если есть только единое, то другого нет… Единое также не будет становиться равным или не равным и самому себе… Если оно будет делаться не равным самому себе, то одно в нем будет словно бы большим, а другое — меньшим и, значит, тогда будут существовать два, а не единое. Если же единое будет становиться равным самому себе, то оно будет измерять себя, что невозможно, по­скольку при этом единое будет и измеряющим себя, и измеряемым собой и, стало быть, не единым-в-себе… Ни одно сущее не будет ни равным, ни не равным.

                         3. Сущее есть многое, участвующее в едином

… Если все перечисленное для сущего невозможно — соприкасаться или пребывать отдельно, быть подобным или не подобным, тождественным или иным и, в свой черед, покоящимся или дви­жущимся, как и вообще находиться в чем бы то ни было< — в самом себе или в другом>, обладать фигурой, являться целым или иметь части,— значит, не может получиться и так, что существует одно лишь единое, немножественное и не обладающее всеми перечисленными свойствами… Как было показано выше, не может существовать и одного лишь многого… Каждое сущее должно быть и многим, и единым.

 … Если <сущее> есть и многое и единое, то должно ли [1] такое многое участвовать в едином, или [2] единое — во многом, или [3] будет иметься взаимная сопричастность, или же [4] оба они не будут участвовать друг в друге, а, напротив, многое и единое окажутся обособленными, с тем чтобы, как показало рассуждение, <су­щее > было и многим, и единым?

4. … Если единое не участвует во многом, а многое — в еди­ном, то будут иметь силу те же самые трудности, о которых мы говорили выше, когда рассматривали гипотезу о том, что сущее есть мно­гое, ибо в этом случае многое опять-таки окажется обособленным от единого… Если единое существует самостоятельно, а многое никоим образом ему не причастно, то последнее окажется беспре­дельно-бесконечным, и свойства «подобное и не подобное», «тождественное и иное», а также «движущееся и покоящееся», как равным образом и «число», будут неприменимы ни к чему из многого; потому не будет знания о нем, поскольку отсутствие единого вынуждает превращение всех вышеперечисленных свойств многого в пустую кажимость… Не может быть так, что многое (беспредельное) не участвует в едином (предельности), а единое (предельность) — во многом (в беспредельности).

3. … Если бы единое участвовало во многом, а многое — в едином и оба располагались бы друг в друге, то необходимо было бы существовать и иной по сравнению с ними, третьей, природе, которая не была бы ни единым, ни многим… Поскольку то и другое смешаны друг с другом, должно существовать нечто, причинствующее для этого их смешения, то, что сопрягает множество с еди­ным, а единое с множеством… Если единое и множество взаимно участвуют друг в друге, то ни единое не будет причиной сущности для множества, ни множество для единого,— напротив, такой причиной для них обоих окажется то третье, которое им предшествует (то есть смешанное). Однако каково будет то, что одно сделало множеством, а другое единым, оказывающееся причиной их общности и сосуществования друг с другом, несмотря на то что единое как таковое никогда не образует никакой общности со многим? (Ибо как многое и единое они являются иными друг другу и как ни то ни другое и не происходящее ни от того ни от другого, не обладают общими друг с другом свойствами)… Что же сводит их воедино, хотя они и избегают друг друга и <сами по себе> не смешиваются между собой? (Ведь они столь отличаются друг от друга, что не в состоянии желать друг друга или же по собственному побуждению идти по одному и тому же пути. И если бы подобное по воле случая имело место, то порой они были бы обособлены друг от друга, точно так же, как вот сейчас, тоже по воле случая, они вместе… Многое никак не может существовать отдельно от единого;… их смешение отнюдь не случайно. Тем не менее оно будет иметь место вовсе не по  собственной воле, так как единое не является причиной многого, а многое — причиной единого.) Что это такое — лучшее, чем они?...

                                    КОММЕНТАРИЙ ОТ А. ЖИТНИКОВА:

 Это есть, - (Линия беспредельности как потенция множества, - а точка предельности есть актуализация множества и выход линии за свои пределы… Иначе: гласозвуковая,  классолинейная беспредельность объединяющего начала как причина согласовочно/точечной предельности букво/генад, корне/субстанциональных идеомонад (видеомонад), тождественных с множеством  вещей, индивидуумов, видов, родов… Умного Бытия, Инмира, Космогенозиса…).

2.  … Если же соответствующее лучшее окажется совершенно немножественным, то будет неверна исходная посылка, та, что многое участвует в едином, и единое — во многом (здесь я имею в виду единое в собственном и изначальном смысле этого слова)… Имеется какое-то единое, располагающееся среди многого, и то единое, ко­торое не допускает участия в себе,— просто единое и ничто другое.

… Если то, что предшествует им обоим, <единому и многому>, вовсе не единое, то, разумеется, необходимо, чтобы не-единое было лучше единого; между тем все есть то, что оно есть, и становится тем, чем оно становится, именно благодаря единому и вместе с бытием единым каждое сущее спасается, а без такого бытия следует к собственной погибели.

… Само смешение единого и множества (Первоединое сущее), которое предоставляет сущим не-единое, является их общностью и единством… И единое, и не-единое (Первоединое сущее) есть причина именно бытия сущих еди­ным, а отнюдь не какого-то другого их свойства… Под­линной причиной такого их состояния оказывается единое, то не-единое вовсе не будет причиной чего-то лучшего; ведь лучшее благодаря собственной силе всегда должно быть для сущего причиной также лучшего; в самом деле, оно будет лучшим; равным образом большее благо <...> по своей природе является причиной для большего и лучшего блага, в то время как меньшее — для меньшего.

1. 1.      … На основании сказанного необходимо сделать вот какие выводы: многое участвует в едином; единое не смешивается с множеством; нет ничего лучшего, чем единое, и, напротив, именно оно и будет причиной бытия многого, так как все, лишающееся единого, сразу же устремляется в небытие и к собственной гибели. Не-многое же сущее не будет не только не-многим, но и чем бы то ни было вообще… Бытию единым противоположно бытие ничем, а, в свой черед, бытию многим — бытие не-многим… По­скольку единое и многое не тождественны друг другу, не-многое и ничто также не тождественны.

                                                 2

Логический вывод о едином начале всего, основанный на рассмотрении понятия начала.

В ходе приведенного рассмотрения единого, потустороннего мно­жеству, нам стало ясно, что оно (Единое) является причиной бытия для многого…

… Имеется [1] либо одно начало, [2] либо много начал;…  если начал много, то они [2.1] либо обладают общими свойствами,  (2.2) либо во всем отличаются друг от друга; кроме того их либо ограниченное число, либо бесконечное множест­во…. Если начало одно, то оно есть [1.1] либо не-сущность, [1.2] либо сущность. И если начало — сущность, то [1.2.1] либо телесная, [1.2.2] либо бестелесная; если начало — бестелесная сущность, то она [1.2.2.1] либо отделена от тел, [1.2.2.2] либо неотделима от них; если начало — отдельная сущность, то [1.2.2.1.1] либо движущаяся, [1.2.2.1.2] либо неподвижная… Если начало не есть сущность, то оно [1.1.1] либо стоит ниже всякой сущности, <либо — выше ее и в последнем случае> [1.1.2] либо допускает участие в себе со стороны сущности, [1.1.3] либо такого участия не допускает.

                                        1. Существует только одно начало

[2.2] Если бы начал было много и они не обладали бы общими свойствами друг с другом, то среди сущего не было бы ничего, что возникло бы благодаря всем им в совокупности; потому они не будут общими началами всего, а, напротив, каждое из них станет созидать <нечто> самостоятельно (ведь каждое начало есть начало чего-то иного по отношению к другим началам: причина огня будет причиной огненности, причина воды – водности, а причина красоты – красочности…)… Если бы начала были только иными друг другу и между ними не было бы никакого тождества, существовало бы только их мно­жество, а единства никоим образом не существовало бы.

[2.1] Если бы начал было много и они обладали бы общими свойствами (единовидными по отношению к индовидуумам, едино/родными по отношению к видам, единогласными по отношении к родам…), они имели бы нечто общее — то, что ведет к общности всех их свойств и показывает их подобие друг другу… Общими свойствами обладают те предметы, которым случилось испытать на себе силу тождественности; то же, что подобно, таково, разумеется, в силу участия в едином эйдосе и единой природе (то есть вещь, природно проявленная, проявлена к Умному Бытию через отождествление её с её эйдетическим именем, идеоименем. А. Ж.). И если бы положение дел было именно таким, то возникла бы необходимость, чтобы то, что присутствует всегда и во всех началах, оказалось более важным, нежели эти самые многие начала… Способность к порождению предоставляло бы им именно то, что дарует обладание общими свойствами и природную общность.

[2.4] … Если бы начал было бесконечное множество, значит, то, что происходило бы от них, либо также было бы беспредельно по своему числу, и тогда бесконечность удваивалась бы, либо оно было бы ограниченно, и, стало быть, речь в этом случае шла бы уже не обо всех началах, ибо ограниченное, конечно же, происходит от ограничен­ного. Тогда говорить о бесконечном множестве начал было бы бес­смысленно; к тому же беспредельность привела бы к непознаваемости как самих начал, так и того, что от них будет происходить. Ведь вслед­ствие неизвестности начал с необходимостью будет неведомым и то, что возникает из них: «Ибо мы полагаем, что познаем каждую вещь тогда, когда уясняем ее причины и первые начала».

[2.3] Если бы начал имелось определенное количество, то ясно, что существовало бы некое их число, так как мы утверждаем, что число есть определенное множество. А если было бы число, то с необходимостью существовало бы также то, что оказывается причиной всех чисел; очевидно, что всякое число происходит от единого и единое есть начало чисел (и буквогенад)… Единое будет началом начал и причиной определенного множества, коль скоро само число есть единое, а предел — такое единое среди многого, которое ограничивает многое благодаря своему бытию единым.

                        2. Единое начало всего не есть сущность

[1.2] … Коль скоро есть только одно начало, то в случае, если бы оно было сущностью, необходимо было бы согласиться с предположением, что эта сущность есть начало другого, сделав допущение, что она либо телесна, либо бестелесна.

[1.2А] … Если бы причиной становления сущих было тело, то оно, разумеется, должно было бы быть делимым и обладать частями, ибо именно таково по своей природе всякое тело; кроме того, всякое тело имеет величину и является чем-то целым; целое же состоит из частей.

… Рассмотрим каждую из соответствующих частей. Они либо будут участвовать в чем-то тождественном, либо нет. В случае отсут­ствия такого участия они окажутся одним лишь многим и никоим образом не единым; потому и то, что состоит из них, не будет целым, поскольку, при том, что ни одна часть не есть единое, то, что образуется из всех их, не могло бы сделаться единым. Если же части (тела) участвуют в чем-то тождественном (отождествление част тела с её имнем, наименованием этой части тела), которое располагается среди всех их (частей тела), то такое тождественное с необходимостью будет бестелесным (наименованием, идеоименной атмонадой) и по своей природе неделимым на части (корне/субстанционально единым)… Если бы оно было телесным, то в каждой части присутствовало бы либо все, либо не все. Если бы <телесное тождественное> все присутствовало бы в каждой части, то оно было бы отделено от самого себя, так как части пребывают в том, в чем они располагаются, отдельно друг от друга. И если бы <оно при­сутствовало в каждой части> не все, то по этой самой причине было бы делимым, обладало бы частями, выделяющимися на равных осно­ваниях с вышеназванным, и потому в этом случае вновь было бы при­менимо то же самое рассуждение. Сделаем ли мы допущение о чем-то общем для них или нет,— мы все равно будем говорить о многом, существующем отдельно от единого (о индувидуальных вещах, тождественных с их общевидовым именем: стол, стул, корова, звёзды…).

… Необходимо обратить внимание и на целое; действительно, всякое тело является целым и обладает частями… Что будет удерживать его части вместе, несмотря на то что их множество? Не­обходимо говорить либо о том, что целое дарует качество единства частям, либо о том, что части предоставляют его всему целому, либо о  том, что прежде <целого и частей> имеется нечто третье, которое н есть ни целое, ни какая бы то ни было часть, и это третье связывает Целое с его частями, а части соединяет с целым. И если целое само удерживало бы части от распадения, значит, оно было бы бестелесным (наименованием) и  неделимым на части, так как если бы оно было телом, то могло бы быть разделено на части и потому нуждал